Жаклин Уилсон - Между мирами[Between Worlds]

Она очень хотела, чтобы Джейс вернулся, она так сильно в нем нуждалась, ведь он был единственным, кто полюбил ее просто за то, что она есть. И он стал для нее всем.

Сослуживцы за весь прошедший год не заметили ни единого срыва в ее работе, даже в тот день, когда Джейс попал в аварию со смертельным для него исходом. К. К. ни за что не позволила бы им узнать, что на самом деле творилось в ее душе. Пустота и одиночество. Ее жизнь потеряла без любимого всякий смысл, и поэтому его возвращение было для нее столь же необходимо, как воздух.

«У тебя есть и магическая сила, и необходимые принадлежности».

Так в чем же, собственно, дело?

«Ни в чем, — подумала она и почувствовала, что слезы сразу же высохли. — Теперь уже ни в чем. Я хочу, чтобы Джейс вернулся, я должна вернуть его. Я не могу жить без него, вот в чем дело».

Решившись, К. К. побежала на кухню и отыскала в углу плетеную корзинку, которую утром вместе с книгой швырнула в мусорный контейнер. Но их возвращение уже не стало для нее неожиданностью. В этой корзинке лежало все необходимое для заклятия, которое вернуло бы ей Джейса.

Принеся корзинку в гостиную, она задернула занавески, потушила свет, и квартира сразу погрузилась в кромешную темень. Она оставила шторы незадернутыми только перед чайным столиком в гостиной так, чтобы свет от полной луны падал на него, омывая книгу бело–голубым сиянием. Изображение змеи на обложке, питаемое этим неверным светом, казалось, оживало прямо на глазах.

В точности соблюдая все необходимые предосторожности, она принялась доставать содержимое из корзинки, воздвигая самодельный алтарь, с помощью которого будет производиться заклятие.

В основу была положена среднего размера деревянная плашка, на которой она расстелила кусок шелка, окрашенного в глубокий синий цвет и покрытого аппликациями в виде золотых лун и серебристых звездочек. Сверху она поставила несколько свечей в чистых подставках. Черная. Белая. Пурпурная. Синяя. Оранжевая. Ей было неизвестно значение этих цветов, но она знала, что именно эти собиралась купить в той магической лавке.

Затем настала очередь предметов, олицетворяющих природные стихии, те самые, которые должны ей помочь в создании заклятия: ярко–зеленый кусок малахита, птичье перо, вода из залива Сан — Франциско и кусочек сандалового дерева в виде конуса, конец которого тотчас зарделся, распространяя по комнате дымок. Рядом она уложила веточки розмарина — травы памяти. И теперь, наконец, осталось только одно.

В самый центр плашки она трясущимися от волнения руками положила фотографию улыбающегося молодого мужчины с открытым и добрым лицом.

Это и был Джейс Фрейзер, тот самый, которого она так любила. Которого у нее отняли.

«Не нужно ждать полуночи, времени больше нет».

Она протянула руку к книге, отыскивая ее, и вдруг в изумлении отшатнулась с заколотившимся сердцем.

Ладно, давно уже следовало ко всему этому привыкнуть.

Книга, как оказалось, была уже открыта, причем на странице с нужным ей заклинанием.

К. К. склонилась поближе к свету, изучая содержание разворота: слева было изображение двух фигур с притененными лицами, обнявшихся так тесно, что казалось, будто это один человек. Справа четким каллиграфическим почерком выписан текст, состоящий из четырех строчек, над которым еще более тщательно был выведен заголовок:

Заклинание восстановления разбитого сердца.

К. К. уже знала, что означает слово «разбитого»: расколотого надвое.

Именно это и произошло с ее собственным сердцем после смерти Джейса, а его возвращение должно будет, по ее мнению, вернуть ее сердцу утраченную целостность. Бросив еще один взгляд на фотокарточку, она глубоко вздохнула и стала читать вслух заклинание:

Дыхание ветра и пламя огня!

Пусть этой ночью исполнится мое желание.

Недра земли и слезы моря!

Восполните мою потерю.

Как только с ее губ слетело последнее слово, она почувствовала, как все тело пронзила мощная вспышка энергии. Сработало! Она стала оглядываться в поисках родного лица Джейса, который вот–вот должен был возникнуть из небытия.

Никого.

Нет! Это должно сработать, должно!

К. К. еще раз вслух громко прочла заклинание, потом еще раз, и еще, и еще. Волосы ее встали дыбом от накопившегося статического электричества, воздух в комнате стал жарким и тяжелым, словно перед грозой. Но не было ни единого признака присутствия Джейса.

Как и во все предыдущие триста шестьдесят пять дней, К. К. Пирс сидела в квартире совершенно одна.

Всю ночь она повторяла и повторяла заклинание, встав на колени и раскачиваясь взад–вперед. Уже и свечи совершенно оплавились и растеклись лужицами возле подставок, и луна пересекла все небо и скрылась. К. К. совсем охрипла, но продолжала проговаривать онемевшими губами одни и те же слова.

Все было по–прежнему. Ничто не менялось.

Только перед рассветом девушка наконец прекратила свое ставшее уже безнадежным занятие. Она сделала все, что требовалось: вызвала к жизни собственные магические силы и прочла заклинание, которое, однако, не сработало. Теперь ей уже никто и ничто не сможет помочь, теперь она навсегда останется одна.

С криком бессильной ярости она смела на пол все, что было на столике, в том числе и книгу, и сам столик тоже оказался опрокинутым. Царивший в квартире безукоризненный порядок, символ ее жизни, вдруг стал ей отвратителен.

«Мне давно нужно было убраться отсюда», — подумала она.

Подойдя к входной двери, она с такой силой рванула створку на себя, что прислоненный ею ранее к двери стул улетел в глубь комнаты. Но К. К. даже не услышала грохота его падения, будучи в совершенно невменяемом состоянии. Захлопнув за собой дверь, она покинула дом, оказавшись в серой и холодной предрассветной мгле Сан — Франциско.

В самой квартире все было спокойно и тихо. Слабый утренний свет только начинал проникать сквозь задернутые шторы, а потому по углам все еще таился глубокий сумрак. Многие люди уверены в том, что полночь — самое страшное и опасное время суток из–за царящей вокруг темноты, но это большая ошибка.

По углам собиралась мгла совсем иного свойства, там копились тени, опасаться которых следует более всего и прогнать которые способны лишь прямые лучи солнца. Именно такие тени находились сейчас в квартире К. К. Пирс. Их, собственно, не могло там не быть, поскольку она сама их вызвала.

Книга лежала на том же месте, куда ее в ярости отшвырнула К. К. Оказавшись наполовину закинутой под диван, она была открыта все на той же странице. Если бы кто–нибудь сейчас наблюдал за книгой, то заметил бы, как ее страницы стали слегка шевелиться, словно бы подул легкий ветерок. Затем страницы принялись медленно переворачиваться, тотчас пришли в движение и тени.